В свете развития событий на востоке государства Республика Украина, на Донбассе, с 2014 года мы слышим с каждым днём всё больше и всё громче много разных новостей. Одна из таких повесток мелькает в последнее время всё чаще в новостной ленте — история некой школьницы из Луганска Фаины Савенковой. Где-то в интернете мелькает то одно, то другое красиво оформленное письмо этой 13-летней девочки к какому-нибудь очередному высокопоставленному чиновнику Евросоюза или какая-нибудь статья, то на русском, то на каком-нибудь из европейских языков. Эта девочка даёт пресс-конференции и о ней даже говорят такие высокие чины российского официоза, как «второй» от Российской Федерации при ООН Дмитрий Полянский или «лицо» МИДа Российской Федерации Мария Захарова. Что же это за девочка-проект такая? Поинтересуемся напрямую у неё самой.
Вероника Найденова: Фаина Савенкова — от куда мы должны знать это имя?
Фаина Савенкова: в первую очередь я писатель и драматург, и только после этого можно, наверное, назвать меня общественным деятелем. Хотя это не значит, что общественная деятельность для меня малозначима. Просто одно – это то, к чему лежит душа, а второе – необходимость, которая с окончанием войны, надеюсь, больше не понадобится. Я записала видеообращение и написала письма высокопоставленным политикам Украины и ООН, что бы нас — детей Донбасса — не забывали и что у нас тоже есть право на жизнь. После этого меня внесли на украинский нацистский сайт «Миротворец» и объявили врагом государства.
Вероника Найденова: Ты писала сначала украинскому президенту Зеленскому, но не получила должного ответа ни от него ни от его администрации, ни от какого-либо другого министра, депутата или омбудсмена?
Фаина Савенкова: Да, ответа не было, конечно. Только омбудсмен по правам человека была вынуждена инициировать проверку законности действий сайта, поскольку эта история получила широкую огласку. Без этого внимания со стороны прессы и простых людей, думаю, даже эта проверка не началась бы.
Вероника Найденова: а ты обращалась к омбудсмену Украины по правам детей? Какова была реакция? (Если нет: почему нет?)
Фаина Савенкова: а никакой реакции не было. Они просто промолчали, но после вмешательства ЮНИСЕФ и шума в российской и украинской прессе, омбудсмен Денисова заметила, что существует сайт «Миротворец», и даже обратилась в полицию. Наверное, это был ее единственный благородный поступок, если посмотреть, сколько потом лжи и фейков она выложила.
Вероника Найденова: Почему ты написала всевозможным лидерам, но не президенту России Владимиру Путину?
Фаина Савенкова: Ну, для начала Президенту России не так-то просто написать. Да и зачем? Он и так каждый день защищает Донбасс. Думаю, знает, что у нас происходит не хуже меня. А просто писать ради пиара или для того, чтобы что-то у него попросить я не буду. Не для этого я все делаю.
Вероника Найденова: Всего два года назад ты начала писать, к тому же еще и в 11 лет. С точки зрения писательского сообщества, ты всего лишь какой-то ребёнок, который только что научился писать и тут же претендуешь на то, чтобы тебя воспринимали так же всерьёз, как других авторов, пишущих и публикующихся уже много лет. Тебя сразу принимают в Луганское Общество Писателей и принимая свои награды, ты, маленькая, хрупкая на вид девочка, стоишь на сценах и сидишь на симпозиумах рядом с довольно крепкими, взрослыми мужчинами. Смотря на эту несуразную картину, навязывается вопрос: как это понимать?
Фаина Савенкова: Каждый может воспринимать это как хочет. Обычно такое мнение есть только в отношении чужих детей, а когда твой ребенок или внук делает то же самое, то его успехи сразу становятся предметом гордости. Так что даже здесь, наверное, двойные стандарты. Тем более, что я не единственный ребенок-писатель. Да и это не так, что меня просто так приняли в союз и стали помогать.
Моя первая встреча с известным писателем произошла, когда мне было 10 лет. Я написала одному луганскому автору, который впоследствии стал моим учителем, он позвал меня на встречу. И вот, я – девочка 10 лет – со своими рассказами захожу в огромный кабинет и вижу сурового мужчину, который сходу забраковал почти все мои рассказы, оставив только два. Тогда он предложил мне написать по рассказу «Ежик надежды» пьесу, и в шутку сказал: «Напишешь за три месяца пьесу – приму в Союз писателей». У меня получилось, но это не значит, что мне дали «зеленый свет». В творческом обществе действительно тяжело воспринимают детей-драматургов или писателей. Взрослые не очень любят конкурентов. Одно дело, когда ты участвуешь в конкурсе, тебя хвалят и забывают. Другое дело, когда ты пытаешься заявить о себе, как о равном взрослым. Тут уже совсем другое отношение. С тебя спрашивают, как со взрослого и критикуют так же. Я стала свободно себя чувствовать уже после фестиваля фантастики в Донецке, куда я поехала вместо своего учителя. И там же познакомилась со многими писателями и Александром Игоревичем Кофманом. Да, мне стало легче, но это не значит, что мне открылись все двери. Некоторые пришлось открывать с неимоверными усилиями. Так что сказать, что мне все доставалось просто, я не могу.
Вероника Найденова: Опять же, с точки зрения взрослых членов общества, какая-то девочка только что освоила алфавит и грамматику, а ее тут же публикуют везде, куда ни глянь, переводят ее тексты на разные языки, говорят о ней даже на высших местных и международных уровнях. Навязывается вывод, что эта самая какая-то девочка является чьим-то проектом, куклой, которую кто-то активно задействовал для отвлечения внимания или же продвижения каких-то идей, которые общество не приняло бы напрямую. Наверняка ты уже не раз слышала подобного рода обвинения, да и сразу после твоей последней пресс-конференции организованной российским ФБР (Фондом Борьбы с Репрессиями) на том же «Миротворце» опубликовали статью о спецоперации Кремля под кодовым названием «Фаина». Это подразумевает, наличие серьёзного финансирования, чтобы оплатить заказные публикации и мероприятия, и наличие куратора.
Фаина Савенкова: О, мне всегда так нравятся такие утверждения. Конечно же, доводилось их слышать. Но дело даже не в том, что никаких доказательств ни у кого нет и быть не может. Просто иногда так хочется спросить: «Ребята, а можно мне уже начать платить зарплату, что ли? А то как-то за публикации до сих пор никто не платит, разве что за сказки несколько раз было. Нет, ну правда, я найду, куда потратить эти деньги. Ну, при наличии серьезного финансирования это ведь будет несложно, да?». А вместо этого каждый раз думаешь, стоит ли ехать на презентацию собственной книги или можно обойтись и без этого. Так что если кто-то хочет быть моим куратором – пишите в личку. А если серьезно, то с Мирой Тэрадой я познакомилась случайно, пусть и мечтала бы иметь такого куратора. Тем более ее фонд «ФБР» сейчас многое делает, чтобы закрыть «Миротворец» и наказать тех, кто за ним стоит. Они не пиарятся, не болтают попусту. Они делают.
А на разные языки, кстати, переводы делают мои друзья. Как, в общем-то, и публикуют статьи. Просто за то время, что я борюсь за мир на Донбассе, я поняла, что на Западе много нормальных журналистов, которые не создают пропагандистские сюжеты, а говорят то, что видят. И когда я им объяснила, они начали мне помогать. Это очень просто. Нужно просто попробовать.
Вероника Найденова: Так как же финансируются публикации твоих книг и писем — редактирование, перевод, дизайн?
Фаина Савенкова: Да так же, как и у всех финансируются. Пока спасает только то, что переводом и дизайном бесплатно занимаются мои друзья, иначе этих книг не было бы.
Пока все мои проекты держатся на друзьях: издательстве «Руграм», которое во всем помогает, и просто всех, кому хотелось бы, что бы детские книги после войны появлялись у нас в Донбассе.
Вероника Найденова: Твой соавтор Александр Конторович, автор множества фантастических книг на тему работы спецслужб. Его вита даже прямо указывает работу в органах, якобы много лет назад. Чем тебе не куратор? Он организовывает связи с нужными людьми, как например с той же Мирой Тэрадой (главой ФБР) или деятелями культуры?
Фаина Савенкова: Это даже забавно, если учесть, что с Мирой его познакомила я. Как и с большинством журналистов, с которыми работала. Это что, получается, я куратор Александра Сергеевича? А знакомства с деятелями культуры… Знаете, наверное, было бы странно, если бы у нас не было общего круга друзей и знакомых среди деятелей культуры. Как минимум, потому что мы: 1) оба писатели, 2) соавторы, 3) принимаем участие в одних и тех же фестивалях.
Вероника Найденова: Кто-то помогает тебе писать твои обращения по содержанию? Редактирует или может даже полностью пишет за тебя?
Фаина Савенкова: Ответственно заявляю: за всех писателей трудятся коты. Кроме тех, за кого пишут собаки. А если серьезно, помогать писателю писать обращения? Это даже звучит смешно. Да, я всего не знаю, но некоторые детали, если они нужны, спокойно можно найти в Интернете. Такие, например, как правильное название должности человека, к которому обращаешься, или адрес для корреспонденции. Хотя у меня обычно публичные обращения, так что даже адрес не нужен. Не стоит думать, что подростки в Интернете могут найти только видео с котиками и прохождением игр.
Вероника Найденова: Какую роль в этом всём играет твоя семья, твои родители, брат?
Фаина Савенкова: Они моя семья. Это их единственная роль. Надеюсь, так будет и дальше.
Вероника Найденова: Как ты относишься к «Миротворцу»? Многие говорят, что они правы. Картина такова, что они борются с русскими, что «Миротворец Центр» что-то вроде Викиликса. Почему ты так добиваешься его закрытия?
Фаина Савенкова: Ну, у меня уже второй год нехорошее отношение к этому сайту и сравнить я их могу скорей с «ККК», чем с Викиликс. В отличие от этих товарищей, Викиликс и Ассанж не прятали своих лиц и рассказали правду об убийствах мирных жителей американскими солдатами. Если «Миротворец» расскажет о зверствах националистов и ВСУ, что ж, будем сравнивать с Викиликс.
Все, кто причастен к «Миротворцу», боятся. Они с легкостью выставляют на всеобщее обозрение данные других, в том числе детей, но сами прячут свои лица из-за банального страха. Обычные трусы, которые еще больше позорят свою страну, показывая всю ее суть, к сожалению. Это вызывает только брезгливость и презрение.
Я много раз писала и говорила, что то, что меня внесли на этот сайт у меня не вызывает возмущения. Меня возмущает то, что они выложили персональные данные как мои, так и остальных детей. Мы не знаем, что будет завтра. Может, все эти граждане завтра будут извиняться перед Россией, их простят. А наши данные, адреса, номера телефонов так и останутся. Вокруг же не только украинские активисты, но и толпы других сомнительных личностей. Те же торговцы детьми, другие преступники. Да это и незаконно. Как бы «Миротворец» не оправдывался, они нарушили и нарушают закон. Если хотите знать мое мнение, то я бы собрала всех, от кого зависит все в этом мире в одной комнате, посмотрела бы им в глаза и сказала: «Как вы относитесь к тому, что террористы или любые другие преступники будут знать адреса, номера телефонов, данные документов ваших детей, внуков и близких людей? Будут знать где они в данный момент находятся, с кем разговаривают?» Думаю, через 5 минут этого сайта не было бы, а его хозяева сидели бы в тюрьме.
Вероника Найденова: В русском обществе смотрят на ту же Грету Тунберг, как на чей-то хорошо финансируемый и продвигаемый проект, что бы влиять на ещё не окрепшие умы молодёжи и манипулировать ими в нужном направлении. Об этом даже регулярно говорят высокие чины России. Почему же ты не должна казаться, в первую очередь Западному обществу, таким же проектом, агентом влияния, по такой же схеме?
Фаина Савенкова: Да, в общем-то, каждый волен думать, что хочет. Только вот со мной не занимается толпа пиар-менеджеров, да и никто почему-то не приглашает на заседания ООН. Мы с Гретой разные. И мне ближе Саманта Смит. Я не вижу, чтобы Грета сделала что-то важное. Разве что-то изменилось в экологии? Конечно, можно собрать молодежь, выступить на всех важных площадках. Но разве что-то изменилось? Многие подростки уже не обращают внимания на то, что она говорит. Ее не воспринимают взрослые. Кстати, вы что-нибудь слышали от нее о войне в Донбассе, Сирии или Палестине Я – нет. Разве война не влияет на экологию? Слишком избирательная забота об экологии.
Вероника Найденова: Как на тебя обратил внимание Первый Заместитель Постпреда Российской Федерации при ООН, Дмитрий Полянский, который уже с прошлого года последовательно курирует твою тему в Совбезе ООН?
Фаина Савенкова: Насколько Вы заметили, Дмитрий Алексеевич очень много делает для Донбасса, как и все российские дипломаты. Поэтому нельзя сказать, что он курирует мою тему или меня. Познакомились мы, когда я сделала обращение к СБ ООН. Тогда я попросила своего американского друга-журналиста показать видео у себя в телеграмме. Там Полянский его и увидел, не оставшись равнодушным.
Вероника Найденова: Ваши отношения сугубо деловые или это уже можно назвать дружбой?
Фаина Савенкова: Он читает мой телеграмм и иногда мои публикации появляются у него, я читаю его канал в телеграмме. Иногда могу ему написать, но не факт, что он ответит. Вряд ли это можно назвать как деловыми, так и дружескими отношениями. Хотя, думаю, была бы горда, что со мной дружит такой человек. Но, увы, это не так.
Вероника Найденова: Какова реакция украинского политического общества на твою деятельность с самого начала и по мере ее развития?
Фаина Савенкова: Именно официальное политическое общество старается в упор не видеть что сразу, что теперь. Чего не скажешь об общественных деятелях. До спецоперации России на Украине в Киеве было много людей, которые понимали, что война с Россией – это плохо. Они как-то останавливали Зеленского. Мне помогали политики и журналисты, мои работы показывали на оппозиционных каналах. Мне написал Виктор Медведчук, что он, как и я, не хочет войны. На самом деле реакция была от многих. В том числе, люди были в ужасе, что данные ребенка внесли на сайт врагов Украины.
Вероника Найденова: Ты регулярно пишешь обращения к западным представителям культуры и официальным лицам. Какого результата ты этим добиваешься? (Как цель и как промежуточные результаты)
Фаина Савенкова: Я пытаюсь привлечь к теме Донбасса как можно больше внимания людей и показать другую сторону этой войны. Ту, на которой находятся простые жители, на которой нахожусь я. Западные СМИ в основном показывают происходящее однобоко, героизируя Украину и выставляя ее жертвой агрессии. А «жертва» сама оказалась агрессором, уничтожающим мирное население. Так что, наверное, у меня нет промежуточных целей. Что обнадеживает, так это то, что все-таки мне отвечают, пусть это формальность и не совсем те, кому я пишу. Однако, даже такие ответы означают, что долго игнорировать жителей Донбасса не получится.
Вероника Найденова: ЮНИСЕФ предлагал тебе стать посланницей мира. Даже если не от лица этой организации тебе предоставилась бы возможность, выступать лично в том же Совбезе ООН или на других официальных международных площадках — ты потянула бы?
Фаина Савенкова: Думаю, так они просто решили тогда от меня отделаться. Вряд ли они бы на это пошли. Сделать Послом мира ребенка из ЛНР – это признать, что мы существуем. Так что я этого не жду и говорю об этом больше в шутку. Но в любом случае, я буду стремиться к тому, чтобы нас замечали. Не знаю, потянула бы или нет, поскольку я не очень люблю камеру и публичные выступления, но кто-то же должен это делать.
Вероника Найденова: Молодые люди обретают юридический вес с достижением совершеннолетия — право голосовать и т.д. Людей, не достигших этот возрастной рубеж общество взрослых, не воспринимает в равной степени всерьёз, ведь несовершеннолетние, так сказать, на птичьих правах. Почему ты решила, что твои потуги не будут восприниматься как детский лепет, а крайне занятые взрослые своими геополитическими разборками, обратят на тебя внимание, да ещё и должное?
Фаина Савенкова: Могу сказать, что каждое слово – это ответственность. Сейчас взрослые не слышат друг друга, а голос ребенка еще пока воспринимается и взрослыми, и детьми. Поэтому-то я и уверена, что его услышат. Да, он негромкий, но он есть.
Вероника Найденова: Как ты совмещаешь всю эту активность с твоей обычной (насколько это можно сказать в рамках военных действий на Донбассе) детской жизнью — школой, друзьями? У тебя есть вообще близкие друзья сверстники? Они «обычные» дети или тоже такие же маленькие активисты?
Фаина Савенкова: Как-то совмещаю. Не могу сказать, что у меня много друзей-сверстников, но несколько человек есть. Сейчас больше общаемся в мессенджерах, даже если находимся в одном городе, поскольку на улице не особо безопасно. Чаще это «обычные» дети, но есть и активисты. Но должна сказать, что в личном общении все равно достаточно часто всплывает тема происходящего в Донбассе, высказываются какие-то свои убеждения. Было бы большой ошибкой, на мой взгляд, думать, что дети могут только играть с куклами и машинками и больше ничем не интересоваться. Тем более дети, детство у которых, по сути, отняли.
Вероника Найденова: Как ты морально и в процессе осознания себя в этом мире переживаешь и усваиваешь всё это большое движение вокруг своей персоны?
Фаина Савенкова: Я не вижу каких-то особенных движений вокруг моей персоны, это обманчивое впечатление. Да, устаю, но в основном из-за того, что много пишу или приходится делать интервью. Но такова взрослая жизнь.
Вероника Найденова: Понимая, что ты больше половины своей жизни живёшь в ситуации постоянного стресса (страх за свою жизнь, своих близких и знакомых, видя столько разрушения и смертей в своем окружении), можно подумать, что твоя писательская активность — это своего рода психологическая разрядка. Письмо, например в виде ведения личного дневника, используется как эффективный метод преодоления психологических травм в психотерапии. Ты признаешь для себя наличие психологических травм или даже неврозов в свете детства на войне? Работаешь над ними? Сама или с помощью близких или профессионалов?
Фаина Савенкова: Один знакомый военкор как-то в личном разговоре сказал: «Детство на войне – это минус детство». С ним нельзя не согласиться. Каких-то серьезных психологических травм, думаю, нет, потому что когда были наиболее активные бои, я была еще маленькой. Из-за этого все как-то проще воспринимается, чем у взрослых. Но тут еще важно, что никто из моих близких не погиб во время обстрелов, хотя сложные ситуации и воспоминания были. Только опять-таки, они больше в памяти взрослых сохранились. От большинства сверстников детей Донбасса отличает в основном то, что мы кажемся чуть взрослее, может быть, мудрее и морально сильнее. Да, такого быть не должно, дети должны оставаться детьми, но не уверенна, что психотерапия сможет вернуть нам детство.
Вероника Найденова: Тема Донбасса и Украины в целом не утихнет ещё много лет. По мере взросления, ты намереваешься и дальше играть роль «Ребёнка войны на Донбассе» или у тебя есть какие-то представления (или даже уже планы) о какой-то профессии? Где ты видишь себя через 10 лет, в 23?
Фаина Савенкова: Как я и говорила чуть раньше, в первую очередь я писатель и только потом общественный деятель. Если кто-то хочет видеть мою деятельность только как роль ребенка войны… Что ж, это его право. Только ребенок войны – это все-таки не профессия. По крайней мере, для меня. Не могу сказать, что я четко определилась с будущей специальностью, но некоторые планы есть. Какие – пока не скажу, не люблю заранее обо всем говорить.
Вероника Найденова: Пошла бы ты в общественные или даже правительственные организации?
Фаина Савенкова: Думаю, что нет. Я хочу просто заниматься любимым делом, без всякой шумихи, в тишине и спокойствии. Но кто его знает, поживем – увидим.
Вероника Найденова: Из каких стран тебе поступают запросы для интервью? Из каких чаще всего? Как ты выбираешь с кем разговаривать или переписываться, или это выбирают за тебя?
Фаина Савенкова: Как за меня могут выбирать, с кем переписываться и разговаривать, а с кем — нет? А сама выбираю… Ну, наверное, исходя из личных симпатий. Как-то даже не задумывалась над этим. Запросы для интервью поступают из разных стран, но чаще всего Россия, Германия, Франция и Сербия. Сейчас еще и США.
Вероника Найденова: Иностранным журналистам ты пока отвечаешь на вопросы письменно, но не в видео-формате (с участием переводчиков). Почему?
Фаина Савенкова: Это не совсем верно. Если иностранные журналисты находятся со мной в одном городе и есть переводчик или журналист хорошо знает русский язык, то мы записываем интервью и в видео-формате. Недавно такое видео-интервью было с английским и испанским журналистами. Просто чаще всего иностранные журналисты находятся далеко, а Интернет у меня зачастую достаточно медленный, так что мне просто неудобно. Да я и не люблю проводить интервью дома. Дом – это дом, место, где можно отдохнуть, а не думать над тем, как выстроить свет, чтобы не было ощущения, что ты снимаешь это видео в каком-то подвале. Но чуть раньше у меня были видео-интервью с тем же Крисом Романом и Дмитрием Бабичем.
Вероника Найденова: С кем бы ты провела видео-интервью? Что для этого нужно?
Фаина Савенкова: Мне нравится Таккер Карлсон, Борис Корчевников, Владимир Соловьев. Конечно же нужно их согласие и желание обратить внимание на меня.
Вероника Найденова: Что мы еще увидим или услышим от тебя в этом году? Ты хочешь что-то анонсировать что-то на оставшуюся часть 2022 года?
Фаина Савенкова: В творчестве – это новый роман «Кодовое имя Марта», рассказ о девочке в космосе. Ну, а если говорить об общественной жизни… Хотела бы написать Стивену Кингу и Дональду Трампу.
Вероника Найденова: Сразу всплывает еще куча вопросов, почему Кинг (тем более в свете недавнего пранка Вована и Лексуса) и как тебе может помочь опальный бывший президент США Трамп.. ? Но, наверное, не стоит забегать вперед, и мы получим ответы на все эти вопросы в скором будущем. Благодарим тебя за откровенность и желаем тебе крепких нервов для скорейшего достижения твоих целей.
Вероника Найденова
